АйЯй Новости АйЯй Новости Интересные новости со всего мира
Русский Букер 2017 Литературная Премия победители. Все последние сведения на 28.11.2017 г.
В 2011 году финалисты премии «Русский Букер десятилетия» были оглашены 1 ноября в гостинице «Рэдиссон Белорусская». В «короткий список» вошли романы на русском языке, опубликованные в 2001—2010 годах[12]
Это Михаил Гиголашвили («Тайный год»), Игорь Малышев («Номах. Искры большого пожара»), Владимир Медведев («ЗАХХОК»; «Медуза» писала об этой книге), Александр Мелихов («Свидание с Квазимодо»), Александра Николаенко («Убить Бобрыкина»), Дмитрий Новиков («Голомяное пламя»).
Книга, которую сравнивают с легендарным произведением «Москва — Петушки» Венедикта Ерофеева по силе языка и создаваемого напряжения. И по количеству фарса, карикатур, тонких стилизаций. Повествование о «ненавистном Бобрыкине», мучавшем главного героя в школе, а во взрослом возрасте взявшего в жены его близкую подругу, то и дело проваливается то в сны, то в подобие игры. Текст пронизан сотнями литературных пересечений, волшебством и ужасом обыденности.
В заключение Г.М. Алтынбаева поделилась своим списком любимых книг и рассказала о литературных премиях: «Национальный бестселлер», «Большая книга», «Русский Букер» и других. Именно среди победителей и в шорт-листах этих премий можно найти интересные и качественные произведения современной литературы.
Н. Кочеткова: Кстати, по поводу времени в литературе: мне кажется очень показательным пример Пелевина, который всегда (хотелось бы сказать «задрав штаны», но не буду — впрочем, уже сказала) пытался успеть за сегодняшним днем, пытался шутить про то, про что шутят в соцсетях, но проблема отношений литературы и общества последних нескольких лет заключается в том, что догнать соцсети литература уже не может. И это отлично видно по романам Пелевина. Пелевин (страшно сказать!) ударился в историю! Пусть это такая специфическая пелевинская история, но даже он перестал гнаться за сегодняшним днем, потому что поспеть уже нельзя. Потому что сегодняшний день — это больше не телевизор, где есть программа «Куклы», как это было тогда, когда мы все Пелевина с удовольствием читали и восхищались его своевременностью и злободневностью. Как, на твой взгляд, сейчас литература должна взаимодействовать со временем — при условии, что поспеть за сегодняшним днем она уже не может по определению?
Видимо, от русской литературы, как от античной архитектуры, остаются такие понятные вещи, как колонны и ионические капители. От всего остаются самые лаконичные и понятные формулы. И в этом смысле Толстой, Достоевский, ну и Гоголь, Лесков эти формулы определили. И сейчас мы видим, что ими пользуются американцы, например. Вдруг неожиданно стали появляться толстенные романы в традициях русской литературы. Просто русские романы, только с английскими именами, почему-то и написанные в XXI веке — неожиданно немного. Мне кажется, в этом смысле роман «Аустерлиц» (В.Г.Зебальда — прим. «Ленты.ру»), которому уже 16 лет, — новаторский, классный. Может быть, я недостаточно искушен, но он до сих пор выглядит новаторским.
С 29 ноября до 3 декабря в московском Центральном доме художника на Крымском Валу пройдет 19-я по счету Международная ярмарка интеллектуальной литературы non/fictio№. Гостями книжного форума станут писатели Андрей Битов, Людмила Улицкая, Ольга Славникова, Михаил Гиголашвили, Владимир Войнович, Майя Кучерская, Андрей Геласимов, Александра Маринина, Ларс Соби Кристенсен, художник Иван Поммо, журналист Леонид Парфенов, режиссер Оливер Стоун, а также переводчики, ученые и популяризаторы науки. В этом году, не считая основных событий, в рамках ярмарки будет проведено несколько полноценных конференций. «Лента.ру» выбрала самые интересные встречи и презентации non/fictio№.
Русский Букер 2017 список литературы конкурс. Все последние сведения.
Н. Александров: Саш, ты сказал об однородности, а можно ли говорить об эстетической однородности аудитории, с которой ты встречаешься? Какой тип литературы, романа в первую очередь востребован?
А. Снегирев: Абсолютно. Тут я буду 150-м человеком в списке, который скажет, что роман перекочевал в сериал. Не целиком, но существенная его ипостась. Как у детей есть лизуны, которые они в стены кидают, эта желеобразная масса тела романа пересела в корзину под названием телесериал. Даже наши соотечественники пытаются в этой области работать. Иногда удачно.
А. Снегирев: Хороший вопрос. Потому что эстетическая однородность так или иначе проявляется. Не знаю, насколько она накрывает наше культурное пространство, но она везде ощущается следующим образом: мы все обращены в прошлое. Нам, видимо, страшно не хватает поводов полюбить самих себя.
Н. Кочеткова: Ну подожди, тут, мне кажется, нужно как минимум разграничить две вещи. Вещь первая: литература пытается что-то «осмыслить», как мы это называем. Понятно, что литература — не передовица в прессе, ей нужно на это много времени. Она большая, неповоротливая, и, например, в 2000-е как-то более или менее начали писать про 1990-е и сейчас немножко продолжили.
Ну и то, что интерес к литературе существует, — это поражает меня. Казалось бы, все позиции литературы давно утрачены, чего кокетничать. А с другой стороны, как я сам для себя определяю, литература — это все-таки не книги, бумажные или цифровые. Это все-таки стихия, которая в зависимости от времени и эпохи находит себе воплощение. И встречи с теми же читателями, которые раньше назвали бы «творческие вечера», в моем случае тоже являются литературой, потому что я принципиально рассказываю о вещах, которые меня волнуют. Чужих стихов я не читаю. Анекдотов не рассказываю. Я говорю о том, что меня тревожит, веселит именно в контексте литературы, делюсь какими-то наблюдениями, впечатлениями. Очень люблю, когда возникают вопросы, полемика. Поэтому для меня это тоже часть процесса, но она забирает очень много энергии. Общение с людьми: с одной стороны, ты в нем нуждаешься, с другой — это постоянная раздача самого себя. Ищу способ сохранить равновесие и при этом продолжать работать.
А. Снегирев: Наталья, с одной стороны, я согласен: мода меняется, как меняются погода и политика. Но сегодня такой факт я вижу — и мне это кажется приметой не столько литературы, сколько в целом общества: общество погружено в прошлое.
Живой классик французской детской литературы Тимоте де Фомбель объяснит, почему эпоха 1930-х годов интересна современному читателю. Эпоха между двух войн при всей ее трагичности обладает особым очарованием, которое и сегодня привлекает писателей, художников, режиссеров. Тимоте де Фомбель помещает действие нескольких своих книг именно в 1930-е годы. 18:00 — 20:00, 26-й зал, издательство «КомпасГид».
Это очень личный роман, поскольку Медведев, хоть и родился в России, в раннем детстве переехал с родителями в Таджикистан, где прожил большую часть жизни. Там он работал монтером, рабочим, учителем школы в кишлаке, корреспондентом таджикской газеты, фоторепортером, спортивным тренером. И писателем, конечно. Его предыдущий хит — сборник рассказов «Охота с кукуем» в духе макабрического городского фэнтези. Про миллионеров, женящихся на собаках, спускающихся на разведку в царство мертвых старушек и просто чертей.
А. Снегирев: Да, самих себя — таких, как мы есть, какими мы отражаемся в зеркале. Это смешно, но хочется заговорить терминами домашнего психолога, ведь очевидно, что на национальном уровне мы все себя как-то не приемлем такими, какие мы есть. И для того, чтобы себя принять, мы ищем опоры, подпорки в прошлом. В качестве этих подпорок используется великое прошлое. Великое прошлое у нас есть. Тут можно сказать — как на зло, потому что оно нас своим величием, с одной стороны, искушает, мы постоянно им питаемся, с другой стороны — развращает. Это некий капитал, к которому постоянно можно прибегать. В этом смысле я сам себе и все общество напоминает наследников огромного состояния, которые, к сожалению, из-за наличия этого состояния разлагаются.
Русский Букер 2017 фото. Последние новости.
Первый перевод Марии Грипе на русский опубликовали в 1976 году, и спустя сорок лет ее продолжают издавать в нашей стране. В чем секрет популярности книг Марии Грипе? Кому их обязательно нужно прочитать? Какие книги принесли писательнице мировую известность? Как в ее творчестве уживались сказка, реалистические повести и романы для подростков, написанные в жанре магического реализма? Специальный корреспондент «Ленты.ру» Наталья Кочеткова беседует с переводчиками Марией Людковской, Ириной Матыциной, Еленой Серебро и Ксенией Коваленко. 16:00 — 17:00, 24-й зал, издательство «Белая ворона».
Н. Александров: Мы говорим о зацикленности на истории, но вот ведь что забавно: если мы посмотрим на «Войну и мир» Л.Н. Толстого и на «Анну Каренину», мы увидим, что художественные миры двух этих произведений — довольно разные все-таки: мысль общественная с одной стороны и семейная с другой — эстетически однородны. Но с одной стороны, это обращение к прошлому: 1812 год, а с другой стороны — вполне современная вещь: Турецкой войной завершается роман, как мы понимаем. Но никакого разрыва, никакого слома не существует — это однородное время, в котором живет Толстой. Это я к чему: обращение к прошлому, а не к сегодняшнему дню — еще не показатель. Обращаясь к прошлому, можно писать о людях, которые тебя окружают, как у Толстого и получилось. Но я хотел спросить вот что: когда мы обращаемся к российской литературной традиции, богатству, которое накоплено XIX — началом ХХ века, мы видим, что писатели шли самыми разными путями. Не кажется ли тебе, что в большей степени востребованы Толстой, Достоевский, Гоголь уже в меньше степени — такой классический нарратив русского романа. При том что в русской литературе существовали Андрей Белый, Добычин, Пильняк, Шкловский — и этих сегментов русской литературной традиции я просто сегодня не вижу. Обращаются к прошлому, но почему-то это прошлое понимается в рамках кондового реалистического романа.
В среду, 22 ноября, состоялась вторая встреча Клуба абитуриентов Института филологии и журналистики СГУ. В начале занятия членам клуба вручили удостоверения. Благодаря им абитуриенты теперь смогут беспрепятственно посещать мероприятия ИФиЖ.
Мелихов родился в 1947 году, пишет с 1979-го. По образованию — математик, кандидат физико-математических наук. Начинал с простой советской сатирической литературы, но постепенно перешел к более сложным формам. Его самое знаковое произведение — трилогия «И нет им воздаяния», которую он создавал более 20 лет. Это огромная, личная исповедь русского еврея (Мелихов — наполовину еврей), внутри которого вместе со всей страной на рубеже эпох происходит радикальный идейный переворот.
Осень — «высокий сезон» литературных премий. Самые крупные и влиятельные конкурсы называют своих лауреатов. Уже были объявлены победители «Ясной Поляны» и «Просветителя», впереди — «Русский Букер», а следом «Большая книга». Критики Наталья Кочеткова и Николай Александров побеседовали с лауреатом Букеровской премии 2015 года и членом жюри Букера этого сезона Александром Снегиревым о том, как литературные премии влияют на работу писателя, почему россияне живут прошлым и не любят себя настоящих и какие формы принимает современная литература.
А. Снегирев: Я сам это сказал, не зная до конца, что отвечу, если этот вопрос возникнет, а он возник (смеется). Я скажу, не перед литературой, а перед писателем. Перед ним стоит одна задача: быть максимально настоящим в разработке вопроса, который его максимально интересует. Быть максимально подлинным. Мне кажется, это вообще задача любого человека — не побоюсь этого слова, смысл жизни, может, в этом заключается: найти свою подлинность и дальше ее разрабатывать. Она может быть любой — ты можешь писать о событиях прошлого, будущего, настоящего, это неважно. Но поспевать за настоящим… Не знаю.
А. Снегирев: Я езжу, понятно, в основном по России. В Европе бываю, есть переводы — забавно, как европейцы по-разному воспринимают мои тексты, — но хочется в первую очередь рассказать про Россию, потому что про Россию ты понимаешь одну вещь — главную, наверное: страна однородная. Существенных различий между жителями сибирских городов и Москвы я не вижу. Понятно, что они есть, но скорее декоративные. И, конечно, удивляет вопрос, который мне задают везде: почему у вас в книгах так много мата? Думаешь: вообще уже мата нет — не то что много…
Людмила Улицкая (2001) • Олег Павлов (2002) • Рубен Давид Гонсалес Гальего (2003) • Василий Аксёнов (2004) • Денис Гуцко (2005) • Ольга Славникова (2006) • Александр Иличевский (2007) • Михаил Елизаров (2008) • Елена Чижова (2009) • Елена Колядина (2010)
Оливер Стоун провел много часов в беседах с российским президентом: на протяжении двух лет они встречались более 12 раз. В результате вышел четырехсерийный фильм, а полная расшифровка этих разговоров составила книгу «Интервью с Владимиром Путиным». Оливер Стоун приедет на ярмарку и ответит на вопросы читателей. 15:00 — 16:00, Зона семинаров №1, издательство «Альпина Паблишер».
Н. Кочеткова: Как недавно сказал мой любимый писатель Александр Абрамович Кабаков, половине современных писателей можно не писать — сейчас снимают сериалы на уровне неплохого современного романа. Отчасти он прав.
Русский Букер 2017 видео. Всё, что известно.