«Обожаю комментарии на Sports.ru». Как живет и работает Вадим Лукомский | IiNews

– Я зарегистрирован на сайте с запуска Трибуны, это 2008 год. Начал вести блог и через какое-то время, примерно в 2010-м, мне предложили стать редактором Трибуны. Отвечал за тексты в блогах и за социальные сети – в этой должности я проработал два года. Потом решил уйти, мне не хватало времени, но примерно в этот же момент редакция предложила писать тексты про АПЛ. Я писал один-два текста в две недели, и это позволило сохранить связь с сайтом.

Второй этап – когда я перебрался в Москву и стал чаще появляться в офисе. Наверное, конец 2017 года. Тогда Спортс стал для меня не дополнением к другим работам, а чем-то постоянным.

– Начало 2010-х – время, когда в Спортс влюбилась большая часть аудитории. В чем была его сила?

– Наверное, в авторах. Понятно, что все было достаточно удобно (и лента новостей, и лента текстов), но главным было качество материалов. Мне кажется, тогда хорошие тексты можно было читать в первую очередь в журналах – например, очень неплохим был Total Football. А тут ты получил хорошие материалы регулярно, а не раз в месяц.

Это были даже более сильные тексты, чем в любых журналах. Автор, который мне нравился больше всего и из-за которого я влюбился в сайт, – Дима Долгих (сейчас редактор Sports.ru). Он входит в узкий круг людей, которые могут играть с языком и не выглядеть нелепо. Очень тонко владеет. При этом в каждом его тексте была невероятная плотность информации. Их можно даже сейчас, когда события ушли в прошлое, перечитывать и восхищаться – и деталями, которые он откапывал про футболистов, и стилистикой.

Другие авторы тоже были очень сильные – Ваня Калашников, Миша Калашников. Юра Дудь* (признан в России иностранным агентом) тогда уже брал интервью, писал колонки.

– Что думаешь, когда говорят, что сегодняшний Спортс намного профессиональнее, но потерял ламповость, за которую его многие полюбили?

– Я согласен с описанием, но не называю это «потерял ламповость». Я бы описал это по-другому, и оба полюса будут комплементарными.

Как я уже сказал, раньше Спортс был похож на журнал с очень хорошими текстами. Каждый материал в ленте напоминал проапгрейдженную статью, плюс отыгрывалось больше актуальных событий. Это было круто, узкокачественно, нужно было кликать буквально по каждой ссылке в ленте. Но, наверное, нельзя было ограничиться Sports.ru как единственным источником информации и больше ничего не читать на русском и английском.

Сейчас, как мне кажется, можно ограничиться Sports.ru, не читая больше ничего. Ты будешь получать все самое важное, хорошо обработанное и хорошо упакованное. Но из-за того, что увеличилось количество текстов и необходимый охват, а время реакции на события сократилось, тексты перестали быть такого качества, что каждый из них обязательный.

Но это вопрос, какая лента лучше. Лента, где меньше текстов, каждый на высочайшем уровне, но которая не создаст полной картины. Или лента, которая даст тебе эту картину и где все еще очень много текстов, но некоторые из них просто информационные.

Мне бы хватило старой ленты, где каждый текст мегакачественный и не супербыстро написанный. Но это потому что я вхожу в очень специфическую аудиторию: читаю другие источники на английском языке. Очень многие люди интересуются футболом и спортом не в первую очередь. И для такого человека получить настолько удобно упакованную картину как сейчас – большой плюс. Поскольку я сам в этом участвую, мне кажется, можно даже немножко гордиться качеством упаковки.

– Ты был актуален в 2010-е и остаешься популярен сейчас. Как это объясняешь?

– Спасибо, конечно. Я бы не сказал, что популярен. Пишут много хорошего, много плохого. Часто все привязано к тому, насколько качественно ты выполнил работу.

Мне немножко проще объяснять стартовую популярность, потому что я склонен учитывать внешние факторы, на которые не могу влиять. Мне кажется, я попал на сайт в момент, когда был четкий запрос на аналитику. И здорово, если она еще написана понятным языком. На каком-то этапе меня хвалили люди, которым просто нравилось, что появляется альтернатива собирательному термину «Девушка дня». В таких случаях люди часто обращают внимание даже не на качество альтернативы тому, что их бесит, а на само наличие этой альтернативы.

Все это дало импульс. Но, конечно, без работы над собой продержаться только на импульсе было бы невозможно. Наверное, качество оказалось не ниже определенной планки.

Это очень тяжело анализировать. Анализ, который буквально толкает к самовосхвалению. А я не очень люблю себя восхвалять.

– Один из символов вашей связи со Спортсом – комментарии. Ты постоянно отвечаешь на них и даже говорил, что это важная часть работы. Почему?

– Мне кажется, сейчас в мире журналистики все так быстро эволюционирует, что люди начали воспринимать фидбэк как должное, а не что-то запредельное. Фидбэк – это святое. Прости, что так пафосно формулирую.

Прошлые поколения авторов могли получать разве что письма в редакцию – и это исключительные случаи. А мы практически под каждым постом получаем по 100 и больше реакций. Во-первых, это просто круто. Во-вторых, это немножко символизирует время. Если раньше очень многое в оценке и даже карьере журналиста определяло мнение редактора, у них была почти безграничная власть, то сейчас фидбэк аудитории корректирует перспективы авторов. Текущий баланс, где есть и мнение редакции, и фидбэк аудитории помогает не только самим авторам, но и медиа. В этом больше объективности, чем в старом формате, который помогал людям расти только из-за вкусовщины, а иногда и каких-то знакомств.

Это глобально. Если локально, то это проявление уважения и благодарности. Как минимум надо все прочитать. На требующее ответа – ответить. И я хотел бы делать это чаще. У меня нет сомнений, что это необходимо и правильно. Хотя иногда я задумывался: может, я просто жертва синдрома «в интернете кто-то не прав»? Один из тех, кто может тратить на это огромное время просто из чувства несправедливости. Из чувства того, что кто-то жестко заблуждается. Например, когда тебе отвечают на заголовок, хотя ты четко проговорил тезис чуть ниже в тексте. В то же время я считаю, что ответ на любую критику не должен быть в грубой форме. Даже если тебе хамят, не круто отвечать хамством.

– Ты получаешь комментарии в телеграме, на ютубе и на других площадках. Есть ли особая сила у комментариев на Спортсе?

– В ютубе и телеграме собрана заведомо лояльная мне аудитория. Аудитория Вадима Лукомского. Иногда туда приходят сторонние люди, но если это не случайное видео, выстрелившее на 200 тысяч просмотров, они все равно затеряются в сверхлояльной аудитории, которая постоянно купает тебя в комплиментах. Эти комплименты надо делить на какое-то значение, я это прекрасно понимаю. Да, они могут давать конструктивную критику и не соглашаться с тобой, но это случается значительно реже.

На Спортсе – аудитория Спортса. У нее тоже, наверное, есть свои болевые точки и вещи, которые нравятся особенно сильно. И ты как автор можешь их знать и подмигивать. Я стараюсь этого не делать, но теоретически такое возможно. В целом это намного более взвешенная и объективная аудитория, которая приходит читать медиа, а не кого-то конкретно.

Сейчас в комментариях есть культура фишинга плюсов – попытки написать комментарий не на основании того, что реально думаешь, а заранее предполагая, как на него отреагируют другие юзеры. Это могут быть и комплиментарные комментарии, но они в любом случае немного размывают конструктивную критику.

Но в целом вероятность получить объективную оценку на Спортсе по-прежнему намного выше. Поэтому я обожаю комментарии Sports.ru.

– Комментарии за эти годы как-то изменились? Качество, атмосфера в них.

– Думаю, очень сильно изменились. Не хочу показаться старым дедом, который с ностальгией вспоминает, как было раньше, но есть два ключевых момента: плюсики и увеличение количества пользователей. В этом есть свои достоинства и недостатки. Мне кажется, достоинства лучше всего проявляются в новостных ветках – там можно нащупать просто невероятного уровня коллективное творчество, которое выносится волной в самый топ. Это как минимум смешно, иногда еще и очень интересно дополняет новости. Также с помощью плюсиков всегда можно прощупать общественные настроения.

Негативным последствием вижу тот самый фишинг плюсиков, когда люди отталкиваются не от настоящей эмоции, а от того, что вызовет хороший отклик. Само по себе это неплохо, но, как мне кажется, влияет на поведение других. Из-за этого мы недополучаем фидбэк от тех, кто настроен писать более конструктивно и серьезно. Их по-прежнему достаточно, но, во-первых, они могут затеряться. Во-вторых, некоторые люди на таком фоне не спешат комментировать. Человек видит: был такой уровень дискуссии, стал такой. И его на подсознательном уровне не особенно тянет участвовать.

Это не поддается категориям «хорошо» и «плохо». Просто было так, стало иначе.

Еще один очень субъективный момент: немножко поменялся тон. Если раньше в комментариях было лампово и люди практически напрямую апеллировали к автору с перспективой диалога, то сейчас скорее апеллируют к аудитории как к некоему стороннему арбитру. То есть получить поддержку от аудитории важнее, чем ответ на претензию или вопрос.

Это как сравнивать ранний ЖЖ и нынешние каналы в телеграме и на ютубе. Абсолютно справедливы люди, которые ностальгируют по глубоким дискуссиям на 200 человек. Столько людей и читали пост. Я, конечно, рад, что каждый мой пост в телеграме и тем более на Спортсе читают больше людей, чем ЖЖ того времени. Аудитория шире, разнообразнее.

Предпочту не быть старым дедом. Раньше была глубина – и на этом точка. А сейчас есть и широта аудитории, и глубина дискуссии. Просто чтобы эту глубину ощутить, надо к ней пробраться.

– Бывает, что тебя злят комментарии?

– Есть раздражение, когда ты предвидишь реакцию, которая может быть даже не на сам текст, а на конкретный заголовок. Ты сделал все нужные пояснения, проговорил, разжевал, и тебе все равно пишут комментарий, который отвечает только заголовку и игнорирует текст. Я не говорю, что мы какие-то гуру, которым все должны поклоняться, но, думаю, такие люди без уважения относятся к работе автора. Когда ты начал читать текст, закончил на третьем абзаце и разнес эти три абзаца – это можно понять.

Не знаю, можно ли отнести в эту же категорию мемы, которые про меня появляются. Например, про любовь к Гвардиоле. Это не столько раздражает, скорее даже говорит о какой-то народной узнаваемости, что в некоторой степени лестно. Но этот мем практически ни на чем не основан. Было много текстов, я добросовестно проделал свою работу, детально расписывая методы Гвардиолы. Ну, люди посчитали, что детальность = восхищение. В работе Гвардиолы есть чем восхищаться, но дополнительной любви как к персонажу у меня никогда нет и не было.

– Ты можешь сознательно не применять в тексте какой-то панч, сравнение, чтобы в комментариях об этом не шутили?

– Честно говоря, не припоминаю. Может быть, я просто не настолько тонкий в плане придумывания панчей, чтобы заранее их избегать.

Скорее есть предвидение реакции на заголовок, на содержание текста. И ты пытаешься заранее отвечать людям. Самый простой пример такого сценария: одна команда выиграла 3:0, но матч был далеко не таким очевидным. И, может быть, команда, которая проиграла 0:3, играла лучше. Это радикальный сценарий, но просто для примера. И вот дилемма: забить на все, на принципы, подогнать под результат, сказать, что красавчики, разнесли 3:0. Или проговорить, какое содержание игры было на самом деле, объяснить, что такие-то стадии у проигравшей команды получались лучше.

После таких матчей ты отлично знаешь, что в комментариях будут насмехаться над тем, что ты хвалишь команду, которая проиграла. И ты заранее хочешь не то чтобы перестраховаться, но проговорить: ребята, я понимаю, что это звучит вопиюще, но изучите мои аргументы.

Еще более яркий пример: ты пишешь тактический разбор, и очень многое в матче определила судейская ошибка. С одной стороны, это не твое поле экспертизы. С другой, нужно что-то об этом сказать, потому что все комментарии будут об этом. И ты проговариваешь: безусловно, судейская ошибка повлияла, но есть еще тренерские решения, нам есть что обсудить.

– В октябре 2022-го ты выкладывал скрин с комментариями к своему посту про Бензема из 2017-го. И сопроводил его таким текстом: «Я вспомнил это, чтобы наивно выразить надежду на то, что признание Бензема научит людей лучше понимать игру (или хотя бы не делать категоричных выводов, если чего-то не понимают). Надежда, увы, очень шаткая. Кажется, люди просто забывают и мысленно перемещают себя в «я всегда был за Каримчика»-лагерь».

Тебя злит, что люди понимают игру не на твоем уровне?

– Да, я это выложил в телеграм-канале, где могу позволить себе чуть больше личных оценок. Я обычно не такой дерзкий и на Спортсе такое бы не стал выкладывать.

Мне кажется, дело не в уровне понимания игры, хотя я эту фразу использовал, а в уровне аргументации и радикальных выводах. Учитывая, что случай с Бензема настолько яркий и что в комментариях буквально называли его бревном, то можно употребить фразу «А я еще и футбол лучше некоторых понимаю». Но это необязательная фраза. Обязательны два аспекта: минимум категоричности, особенно если у тебя нет оснований считать себя экспертом (я и сам себя особо не считаю экспертом), и уровень аргументации. Взвешенная позиция всегда дает преимущество.

Разговоры, что Карим бревно и его нужно гнать из «Реала», были бы абсурдны, даже если бы он ушел из клуба после худшего сезона. И сейчас они еще более абсурдны, когда Карим получил «Золотой мяч».

– Последний случай, когда ты прочитал комментарий, и подумал: «Да, это по делу. Я изменю свой взгляд».

– Последний очень легко вспомнить, это был комментарий про Маркуса Рэшфорда после манчестерского дерби. Одним из пунктов в самом разборе было уточнение, как «Сити» в начале второго тайма строил игру через фланг Рэшфорда. При обороне он мог оставаться высоко в том числе из-за тренерской установки, но там был еще один фактор: в конце первого тайма Маркус получил травму. И кто-то дополнил, что травма могла мешать Рэшфорду выполнять полный объем работы в обороне. Это было очень ценное дополнение. Я подумал, что четко и конкретно проговорить это должен был я сам.

– Как часто такое бывает?

– Думаю, под каждым текстом. Прозвучит пафосно, но это правда. Может, речь не всегда о моей ошибке, но это всегда интересные мнения.

– Ты можешь изменить мнение о матче, игроке или тренере из-за аргументации в комментариях?

– По конкретному матчу такое происходит крайне редко, потому что я пересматриваю их как минимум два раза и вряд ли могу упустить что-то глобальное. Мы можем с автором комментария по разному оценивать значимость явления: я его не включил в разбор, а он считает очень важным. Это нормально, такое случается достаточно часто.

А чтобы я поменял мнение, честно говоря, такого не припомню. Не совсем понимаю, как в формате комментария можно это грамотно аргументировать, потому что нарезать видео там никто не будет. А для спора, после которого ты бы поменял восприятие игрока, это необходимо.

Про вещи, которые связаны с процессами другого рода – например, как управляется клуб, насколько хорош его менеджмент – в комментариях иногда пишут супераргументированно, дополняют и могут менять мое мнение. Я не очень часто пишу о таких вещах, но читаю комментарии под текстами других авторов, и они влияют на мое восприятие.

Вадим мог остаться работать в Дубае, но выбрал шоу с Карпиным на «Матч ТВ». Это изменило его жизнь

– Каким ты помнишь детство?

– Суперстандартным, хотя, наверное, уровень нашей семьи был чуть выше среднего по Минску. Папа был достаточно успешным бизнесменом, мама – домохозяйкой. Как правило, она всегда сидела с нами.

Не могу сказать, что меня чем-то баловали. Может, баловали на праздники. Наверное, самое яркое из того, что семья могла себе позволить: мне доводилось летом ездить в Англию улучшать английский язык.

А так – ничего нестандартного в детстве не помню. Люблю свою семью, она хорошая, дружная.

– Ты ездил в Англию несколько лет подряд?

– Не-не, это было один раз. Ездил в Лондон.

– Как тебя воспитывали? Были ли у родителей принципы, которые они обязательно хотели тебе привить?

– Наверное, они закладывались сами собой. У меня есть сестра, и родители повторяли, что мы самые близкие друг другу люди. Должны друг другу помогать, любить. Другие ценности совпадают с общечеловеческими: поступать честно, не обманывать. Звучит супербанально, но это в первую очередь.

– Чем ты хотел заниматься?

– Первая мечта и была связана с футболом. До какого-то времени мне хотелось играть, но я ни на каком этапе не был перспективным футболистом и достаточно быстро от этой мечты отказался. Потом у меня долго не было мечты. Даже наоборот, была неопределенность, чем хочу заниматься. На каком-то этапе мне понравилась идея писать, это могло перейти в журналистику, но я просто не верил в себя в такой степени, чтобы все на это поставить. И из-за этой неуверенности пошел в Минске на экономический факультет. Об этом я скорее жалею. У меня не было четкого желания этим заниматься, но куда-то пойти надо было.

Постепенно мечтой стало то, чем я сейчас живу. Мне очень нравится моя профессия. Что я могу смотреть футбол и называть это профессией. Что я работаю на Sports.ru. Что я во всех активностях связан с разбором футбола. Что профессия позволяет мне погружаться в контекст глубже, чем если бы я занимался чем-то другим.

– Учеба в Эмиратах – это твоя идея или родителей?

– Там все наложилось. Конечно, помогло, что было, где жить. У родителей там знакомые. Без этого было бы трудно реализовать все остальное.

В этом решении уже было намного больше осмысленности. Я учился в дубайском филиале австралийского университета города Вуллонгонг. Магистратура была намного ближе мне ментально – я изучал СМИ и коммуникации.

– Ты допускал, что можешь остаться там работать и жить?

– Не просто допускал, у меня были конкретные предложения о работе. Окончание учебы месяц в месяц совпало с предложением Саши Аксенова, который тогда работал на «Матч ТВ» и делал тактическую программу с Карпиным. Я знал Сашу, он редактировал несколько моих текстов и оставил очень яркое впечатление, чувствовалось, что он большой профессионал (сейчас Аксенов руководит отделом видео на Sports.ru).

Если бы это предложение не прилетело, я бы, наверное, остался в Дубае. Там я уже искал работу, составил резюме, получил несколько ответов. Были предложения, которые меня более чем устраивали. Более выгодные, чем от «Матч ТВ», но меня заворожила возможность поработать на телевидении в интересной программе.

– Кто тебя звал работать в Эмиратах?

– Дубайские газеты на английском языке.

– А в какой момент ты понял, что футбол будет важнейшей частью твоей жизни? Могло сложиться так, что этого бы не произошло?

– Думаю, момент с приглашением на «Матч ТВ» и стал переломным. Я понял, что смогу нормально зарабатывать на жизнь, посвящая ее футболу. Без этой работы я бы мог прожить, но бы чувствовал себя разочарованием родителей. После всего, что они не только финансово, но и морально в меня вложили. Программа с Карпиным предполагала рыночную зарплату. До этого у меня таких предложений не было. Только связанные с тем, чтобы уходить в другую сферу.

Я воображал сценарий, как я работаю до шести вечера, а потом, дорвавшись, начинаю как безумец смотреть футбольные матчи и читать новости. Пытался спланировать, разделить две жизни – нужную рабочую, которая не доставляет кайфа, и футбольную, которую очень хотелось сохранить.

Именно после переезда в Москву я начал полноценно работать на Sports.ru.

Вадим считает, что у него была звездная болезнь, но его аргументы вас не убедят (ну какая же это звездная болезнь?)

– Насколько для тебя важна популярность?

– Я не считаю себя популярным. Но, наверное, мой скромный уровень узнаваемости мне приятен. При этом он не является самоцелью. Есть определенная грань, через которую я не переступлю для увеличения просмотров. Я готов менять обертку, формат, обстановку, может, даже язык подачи, но не содержание. Наверное, это хорошо вписывается в мой текущий формат узнаваемости. В узких кругах, мне кажется, ко мне относятся с некоторым уважением. Это лестно, но это побочный продукт, не самоцель. Я не готов доводить этот аспект до предела.

– Ты помнишь момент, когда почувствовал: «Да, я в порядке. За мной следят, ко мне прислушиваются».

– Если говорить о некоторой узнаваемости, один раз человек, который доставлял еду, меня узнал и спросил, с каким счетом сыграют финал Лиги чемпионов. Я волновался, будто это самый важный прогноз в моей жизни. Благо, я сказал «Бавария», и она действительно обыграла «ПСЖ».

Еще похожий момент был, когда я зашел в кофейню около дома, и человек за столиком смотрел хайлайты матча Евро с моим комментарием на «Телеспорте». Было прикольно: я только что этот матч отработал, а тут бац – человек в кофейне смотрит.

– Ловил звездную болезнь?

– Со стороны виднее. Наверное, да. У меня постепенно поменялось отношение к фидбэку. Речь идет о радикальных примерах, а не обо всем фидбэке. Раньше я считал, что абсолютно любой комментарий полезен, что даже пустой мотивирует работать. Отношение к конструктивным не поменялось, но изменилось к пустым или уходящим в абсурд. Раньше я даже мысленно не мог назвать кого-то идиотом, а сейчас у меня есть осознание, что какие-то вещи пишут идиоты. Я считаю, что употребляю этот термин очень осторожно, мало на кого реально клею и в целом не отношусь к людям высокомерно. Но если ты берешь на себя такую ответственность, то уже ставишь себя выше других.

Раньше не ловил себя на такой мысли, а сейчас ловлю. Наверное, это некоторое проявление того, что я зазнался, стал более уверенным, высокомерным. Что меня избаловали комплиментами лояльные читатели и слушатели.

– Мысли – понятно. Но можешь ли ты высокомерно общаться с тем же курьером?

– Нет. Но, опять же, со стороны виднее. Например, если бы проявлялась звездная болезнь, вы могли бы заметить ее на планерках.

– Я точно не замечал. У тебя есть принципы, которые ты не можешь нарушать в отношении бренда Вадим Лукомский?

– Это естественные вещи: быть честным, добросовестно работать. На каком-то этапе сформулировал правило: я никогда не рекомендую подписаться на кого-то за деньги. У меня в целом за время существования соцсетей было очень мало рекламы, за исключением ютуба. Я многих рекомендую, но это всегда искренне.

Понятно, были предложения, всякие подборки, но я всегда отвечал: за деньги рекламировать не буду, я вас почитаю, и, если что-то понравится, расскажу о вашем канале бесплатно.

– Ты приходишь на подкасты к людям, у которых совсем небольшая аудитория. В редакции всегда помогаешь молодым авторам. Это принцип?

– Это кажется само собой разумеющимся. Во-первых, это не трудно, не отнимает много времени. Я и правда не оглядываюсь на численность аудитории. Меня не просят запустить и подготовить программу. От меня требуется только найти окно в своем графике, и рано или поздно оно возникает. Иногда это даже полезно. После того, как я пришел в гости в спартаковский подкаст «Стеночки и забегания», стал чаще слушать их выпуски. Потому что было прямо суперинтересно.

Помогать авторам, давать фидбэк мне тоже кажется абсолютно нормальным. Я всегда говорю, что мне приятно, что интересуются моим мнением. Отвечаю, что не обязательно прочитаю текст сегодня, но постараюсь ответить. Обычно фидбэк обращает внимание на недостатки, потому что только так он может быть по-настоящему полезен. Но я стараюсь это смягчить, чтобы человек не обиделся. И я не такой хороший, как кажется, иногда моих ответов надо ждать долго.

– Кого из авторов в России ты бы мог назвать конкурентами? И считаешь ли вообще, что у тебя есть конкуренты?

– Скажу нет – будет звездная болезнь. Скажу да – будет вражда с кем-то. Наверное, это надо определять по пересечению аудитории. Я не могу назвать авторов нашего сайта конкурентами, нам всем хватает тем и ракурсов – Саше Дорскому, Славе Палагину, Артему Денисову, Илье Васильеву. Не с нашего сайта есть Кирилл Хаит, с которым у нас сильно пересекаются аудитории, нас постоянно друг про друга спрашивают. Понятно, что есть целый сайт, где не очень часто, но выходят очень классные материалы – «Контрпресс». Там более гиковский формат, другое время на подготовку, другое количество аудитории. В остальном… Я не так хорошо знаком с этим ландшафтом в российских медиа, потому что в основном читаю Sports.ru и сайты на английском языке.

Есть телеграм-каналы, где авторы раскладывают футбол не хуже, чем я, но они еще не в медиа. Хотя некоторых из них я даже звал попробовать к нам на сайт. Например, очень хорошие каналы «Футбол в цифрах», «Полуфланг», «В стол Про футбол».

– Самый перспективный тактический автор России?

– По скорости прогресса, которой я восхищен, по достаточно мощному уходу в каждом тексте в тактику, я бы назвал Артема Денисова. Мне кажется, он раскрывает темы на очень высоком уровне. Мне периодически дают вычитывать тактические тексты на предмет того, чем можно дополнить, верно ли использованы данные, и у Артема были тексты, где я просто говорил: «Это грандиозно». И мне было даже стыдно, что я ничем не могу помочь. Что они настолько хороши, что я не могу придраться.

Подписывайтесь на блог Артема Денисова «Аргонавтика». Вадим говорит правду – там замечательные тексты (и не только о тактике)

– В России тактические авторы далеко не так популярны, как англоязычные и испаноязычные, которые набирают сотни тысяч подписчиков в соцсетях. У нас когда-то будет так?

– Думаю, не будет. Здесь играют роль две вещи. Во-первых, англоязычный мир с каждым днем расширяется, все больше и больше людей учат язык. Русскоязычный мир, кажется, напротив, с каждым днем сужается. Потому что многие люди, которые даже знают русский язык, сейчас не горят желанием на нем говорить. Это доминантный фактор.

Во-вторых, есть элемент любви к футболу, вовлеченности. И здесь пропорции тоже в сторону англоязычных и испаноязычных стран.

Эти предпосылки не дают нам шансов выходить на аналогичный уровень популярности. Это ни хорошо, ни плохо, это просто факт. И это не должно звучать как жалоба. Мне кажется, в России аудитория футбола достаточная, авторы получают лавры. В журналистике есть люди, которые пишут намного более важные вещи, но не получают столько откликов.

– Ты бы хотел попробовать писать для англоязычного медиа?

– Такая мысль была, но она достаточно быстро ушла, потому что, мне кажется, что это практически невозможно. Надо инвестировать очень много усилий, а вероятность успеха маленькая. И я не про дубайские газеты на английском языке, а про хорошие медиа, где применимо слово «мечта» – футбольный отдел The Guardian, The Athletic. Если мы посмотрим, кто для них пишет, там явный уклон в сторону нэйтив-спикеров. Конечно, этот барьер можно пробить. Но, как правило, он пробивается человеком, который живет, например, в Германии и берет тем, что пишет про местный футбол, на который есть спрос. Например, Рафа Хонигштайн.

Я не уверен, что хотел бы быть тем, кто пишет про РПЛ. Не уверен, что это доставляло бы мне все нужное удовольствие, которое я получаю сейчас, когда пишу в основном про европейский футбол. Даже если бы на РПЛ был спрос в английских медиа.

А если закладываться на то, что ты всех порвешь, потому что ты такой уникальный и сможешь писать на любую тему для лучшего медиа… Может, и полезно о таком мечтать, но если подойти рационально, это практически нереалистично. А усилий требует очень серьезных. Начиная с того, что нужно подтянуть язык. У меня достаточный уровень, чтобы учиться в магистратуре, но, наверное, недостаточный, чтобы хорошо писать в медиа. И еще играть с языком.

Да и какое-то время пришлось бы писать бесплатно, чтобы тебя заметили. Либо в редакции, либо в каком-то блоге, как это делал Майкл Кокс с Zonal Marking. Пока еще я не пришел к выводу, что рационально посвящать этому значимый период жизни. А может, и никогда не приду.

– Неожиданно. Ты выглядишь человеком, который любит сложные вызовы и принимает их.

– Я вообще не выгляжу человеком, который любит и принимает вызовы. Я человек абсолютно другой ментальности. Противоположной ментальности. Я человек, который долго писал в блог, осмыслил, что мне это нравится, что круто взаимодействовать с аудиторией. Думал, как здорово писать на Трибуну Sports.ru, ну а денег за это мне особо и не надо. Может, есть один процент, что меня заметят, но я об этом и не мечтаю.

Такая же история была с подкастом, на который меня толкнул соведущий, а не я сам. Ну а почему бы и не попробовать? Зайдет – супер. Не зайдет – ничего, новый опыт.

Первый раз, когда я комментировал матч, тоже очень сильно сомневался. Меня к этому толкнули, в итоге мне очень нравится. То есть к каждому следующему шагу меня толкают люди. Я в этом отношении очень нерешительный.

Кажется, никто не любит футбол и работу сильнее Вадима: у него нет выходных, а последний отпуск был пять лет назад

– Ты говорил, что стараешься спать 4-5 часов в день. Это не изменилось?

– Если оставлять категорию «стараюсь», то, наверное, не изменилось. Потому что стараешься-стараешься, встаешь по будильнику и в лучшем случае делаешь это какое-то количество дней, но потом организм берет свое, приходится от этого графика отступить.

И в комплекте с этим у меня всегда шел небольшой дневной сон. Благо, я могу планировать свою работу так, что позволяю себе такую роскошь.

Так что все не так дико как звучало.

– На «Кике» ты называл сон 4-5 часов «тотальным наплевательством на организм». Прошло больше полугода, но ты не пытаешься это менять.

– Из меня как-то прет желание. Если не всегда работать, то погружаться в футбол, что-то потреблять. Каким-то образом делать себя лучше. Я пока не нашел альтернативы, взвешенного графика, который позволял бы спать восемь часов и все успевать.

Пока, тьфу-тьфу-тьфу, проблемы со здоровьем никак не проявляются. Но я не стану спорить с теми, кто считает, что это неправильно.

– Когда ты последний раз спал, не ставя будильник?

– С ходу не вспоминаю. Достаточно давно, но это не главная проблема. Было бы неловко, если бы я заснул, его не поставив. Наверное, это означало бы, что я по каким-то причинам пьяный завалился спать, но, к счастью или сожалению, я не употребляю алкоголь.

– Как выглядит твой рабочий день?

– Наверное, надо уточнить, что моим рабочим днем может быть любой день. У меня вообще нет постоянных обязательств по визитам офис, в то же время есть дедлайны, висящие на мне материалы. График могу планировать сам. И просто вещи, которые нужно успеть сделать и которые напрямую не относятся к работе – они позволяют мне оставаться собой, не выпадать из контекста. Грубо говоря, к этому можно отнести просмотр матча. Ты можешь пропустить матч сегодня, но если пропустишь семь раз подряд, то ты уже какой-то лох, а не человек, который может рассуждать о футболе на такую аудиторию.

Стараюсь начинать день с чтения. Полчаса, час. Как правило, речь идет о текстах, которые постоянно сохраняю в приложении Pocket. Там у меня бесконечный список. Чтение приводит меня в тонус. Потом я смотрю футбол. Или, если что-то совсем горящее, погружаюсь в материалы. Реагирую на запросы, которые случаются по ходу дня.

Еще куда-то мне нужно вставить ритуал – бег на дорожке. Это может быть разное время. Бегаю иногда сразу час, иногда два раза по полчаса.

– Ты можешь писать разбор ночью? Например, с часа ночи до пяти утра.

– Учитывая, что у меня были периоды, когда надо было прямо потоками писать разборы, я готовил список тайм-кодов матча: на такой-то секунде хорошо отслеживается схема, на такой-то хорошо видна деталь прессинга. Это значит, что я пересмотрел матч, расписал тайм-коды, наметил пункты в разборе (например, здесь распишу крутость Рэшфорда) или сложил структуру текста из нескольких подзаголовков. Все это готово к ночи, потому что надо куда-то вставлять сон. На утро мне остается из этих наработок сделать сам текст. Дальше уже технические вещи: отправить его редактору, сделать скриншоты, разрисовать их.

– Ты говорил, что смотришь матчи в записи? Всегда?

– Когда есть такая возможность. Как правило, дополнительного ракурса и драйва от просмотра в лайве я не получаю. Мне важнее получить от матча не эмоцию, а содержание. Когда это в приоритете, матчи можно смотреть в записи и на ускоренной скорости.

– Результат тебя совсем не смущает? Главное – понять, как команды к нему пришли?

– Да, это принцип, который определил меня во всем. Он меж строк зашит в подкастах, он постоянно мелькает в разборах. Если бы я интересовался результатом, а не содержанием, я бы не смог делать работу, которую сейчас делаю.

– Ты сказал, что у тебя не бывает выходных. Помню, как в 2019-м я начинал дежурить на сменах, мы болтали с редактором Димой Долгих, и он сказал, что пытается вытолкнуть тебя в отпуск, а ты ни в какую. Когда у тебя был последний отпуск?

– По-моему, с момента переезда в Москву у меня было только одно подобие отпуска. Или в 2018-м, или даже в 2017-м. Я предупредил, что мне нужно съездить в Дубай, закрыть кое-какие дела. Но и в это время я не полностью отдыхал – написал два текста, которые по иронии судьбы стали, можно сказать, хитовыми. Текст о том, что Хави очень интересно рассуждает о футболе, и текст про эволюцию Суареса. Может, даже смена обстановки помогла мне закончить большие материалы. Но в тот момент я отдыхал больше, чем обычно, поэтому, наверное, это можно назвать отпуском.

Других отпусков я не помню. Потребности отдыхать у меня особенно нет. Мне неловко об этом говорить, потому что это выглядит так, будто я себя нахваливаю: «Вот, я такой хороший, не хожу в отпуск». Я бы переформулировал: я привилегирован, занимаюсь работой, которая мне доставляет наслаждение, я от нее не устаю.

– Это только из-за удовольствия от работы, или ты переживаешь, что потеряешь форму?

– Наверное, первое. Я просто думаю: что бы я делал, если бы ушел в отпуск? Наверное, читал про футбол, смотрел футбол. И, наверное, все равно не удержался бы и писал в телеграм чаще обычного.

По сути, все то же самое, только с некоторым перераспределением приоритетов.

– Как на это смотрят твои близкие?

– У них сбита оптика. Постоянно спрашивают, когда будет возможность встретиться, когда смогу навестить или когда им можно навестить. Постоянно волнуются, что я себя перегружаю. Но это скорее базовые слова, которые не учитывают то, о чем я сказал. Я чувствую себя привилегированным. Человек, который не любит свою работу и ходит в отпуск всего два раза за год, заслуживает намного больше сострадания, чем я.

Наверное, я до сих пор не смог продать эту идею родным, но вроде мне удается от этого вопроса отбиваться. Они кивают, что поняли, о чем я говорю.

– При всем этом футбол на стадионах тебе не доставляет большого кайфа?

– Смотря на каких стадионах, ха-ха. Если бы я жил в Лондоне, то, наверное, ходил бы каждые выходные.

Наверное, это в первую очередь связано с тем, что у меня нет любимой локальной команды. Я теоретически чувствую, как мог бы получать кайф, если бы был к ней ближе. Это стало бы серьезным мотивом ходить по абонементу на каждый матч.

Второй момент – то, как это стыкуется с работой. Когда ты идешь на футбол, нужно как минимум закладывать час туда, час обратно. На деле это еще и непредсказуемо. И ты можешь, конечно, увидеть очень цельную картину, но не можешь в режиме прямого эфира начинать работу. Тебе все равно надо будет найти матч в телекартинке. А с ней ты сразу можешь можешь помечать тайм-коды, мне это дает дополнительный хороший ритм.

Я просто решаю рационально использовать время.

– Люди из твоего близкого окружения – друзья, девушка – тоже обязательно должны любить футбол?

– Да нет. Просто прямо сейчас мой быт устроен таким образом, что тот, с кем я познакомлюсь, будет любить футбол. Если говорить о каких-то давних знакомствах, то есть люди, которые футбол не любят. И в семье у меня никто футбол не любит.

Если у меня кто-то спросит «Как там наши сыграли?», я не буду его посылать. Спокойно отношусь к такому, ничего страшного.

– А ты готов меняться ради человека, который будет тебе дорог? Меньше работать, например.

– Наверное, это неизбежный процесс. У меня сейчас нет семьи, но, если бы она была, я не представляю, как можно было бы продолжать в таком формате. Это, наверное, даже не вопрос готовности, а вопрос данности. Адаптироваться точно придется. Остается верить, что это получится достаточно эффективно, успешно.

– Ты допускаешь, что через два-три года любовь к футболу может ослабнуть?

– Прагматичный ответ, что три года – это такой горизонт планирования, на который я бы не стал прогнозировать. Более эмоциональный ответ – нет. Обстоятельства могут измениться, придется адаптироваться, но сама любовь к футболу останется со мной.

– Горизонт планирования еще больше: можешь представить, что когда-то уедешь на океан, забудешь про работу и будешь катать на серфе?

– Если уж до конца развивать аналогию, то уеду обратно в Дубай и буду прыгать с верхушки Бурдж-Халифа, ха-ха. Представить такого не могу, но понимаю, как абсурдно иногда звучат такие заявление постфактум.

– Опиши футбол в трех словах?

– Мне нужно подумать.

Интеллект. Непредсказуемость. Боление.

Вадим много лет ведет подкаст с Игорем Порошиным. И как они, такие разные, вообще уживаются?

Во время чемпионата мира я смотрел шоу «Катарсис», которое вы вели вместе с Игорем Порошиным, и осознал, что вашему дуэту уже пять лет. Какие у тебя мысли, когда слышишь эту цифру?

– Даже, наверное, ближе к шести годам. В первую очередь, мысль о том, как все удачно сошлось. Мы прочувствовали момент, когда подкасты только набирали популярность, и получили конкурентное преимущество.

Удачно сошлось, что мы нашли свою аудиторию, и она в моменты, когда подкаст мог опустить руки и сдуться по разным причинам, регулярно нас поддерживала – и морально, и с определенного момента финансово. Наверное, это главное. У нас очень лояльная аудитория, огромный ей респект и благодарность.

– Как бы ты описал людей, которые за вами следят?

– Наверное, эти люди так или иначе разделяют слоган, который мы уже до дыр заэксплуатировали в подкасте: «10 тысяч метров над уровнем результатов». Это может быть и результат матча, и результат на дистанции, и осмысление футбольных процессов. Этот слоган действительно кое-что значит для меня и для Игоря. При том, что у нас разный и эмоциональный, и рациональный взгляд на футбол, он нас объединяет. И, думаю, объединяет большую часть нашей аудитории.

Дальше, конечно, можно много фантазировать, потому что невозможно до конца изучить и прощупать аудиторию. Конечно, есть стимул округлять в приятную сторону: хочется думать, что это умные и образованные люди. Что если они таким образом смотрят на футбол, то это проявляется и в других их интересах. Но я понимаю, насколько спекулятивно это может звучать.

– Когда Порошин предложил делать подкаст, тебя что-то смущало в его прошлой карьере? Или, наоборот, вызывало уважение?

– Честно, я не успел об этом подумать и осмыслить. У меня тогда было правило, что если можно что-то попробовать, нужно это делать. И я достаточно быстро согласился. Во-первых, было интересно, удастся ли новому формату выстрелить. Во-вторых, была четкая идея, кто за что отвечает, и я понимал свою роль, был уверен, что могу с ней справиться. В-третьих, небольшие издержки. Не надо было сильно тратиться, чтобы снять простенькую студию с одним микрофоном на двоих.

– Казалось ли проблемой, что вы такие разные?

– Скорее мы видели в этом преимущество, различия сразу закладывались в формат. Изначально все было зашито как разговор доктора и пациента. Буквально сеанс человека, больного футболом, который каких-то вещей не понимает, и приходит к врачу. И врач не то чтобы его лечит, но объясняет так, что пациенту легче эти вещи принимать.

Изначально мы должны были это немного отыгрывать, чтобы было похоже на настоящий сеанс. Но в итоге все свелось просто к обращениям «доктор» и «пациент». Наверное, потому что мне было трудно играть дополнительную роль и даже просто откликаться на обращение «доктор». Возможно, из-за того, что это было не очень реально перекинуть на разговор о футболе.

Мы не стали переигрывать – думаю, это правильное решение. Химия осталась естественной, а не наигранной.

– Cappuccino&Catenaccio уже много лет самый популярный подкаст о футболе. Как ты это объясняешь?

– Я уже упомянул, что важно не завышать свое великолепие, игнорируя внешние факторы. Сошлось, повезло – это всегда играет очень важную роль. Мы начали делать подкаст раньше остальных. Может, из-за этого некоторые люди, которые знали про подкасты, но не сидели жестко на футболе, пришли именно к нам.

Второй фактор – та самая химия с Игорем. Даже не знаю, что еще могло повлиять кардинальным образом. Нельзя сказать, что мы себя часто перепридумываем. Может, когда стартовый формат немного выдохся, мы стали чаще приглашать гостей, разбирать широкие темы. Но не факт, что это предопределило успех. Скорее так мы старались оставить себя на плаву.

– Мы работаем вместе пять лет, и я точно знаю, что у тебя есть границы: что качественно и элегантно, а что нелепо. Когда в шоу «Катарсис» появлялся комик Левон, часто происходил полный абсурд (при всей моей любви к Левону). Раньше я тебя не очень представлял в таких декорациях. С Порошиным ты готов расширять границы приемлемого?

– Хороший вопрос для самоанализа. Я сильно не задумывался, но если так кажется со стороны, наверное, так оно и есть. Скажем так: я вряд ли буду делать то, что мне самому принципиально не нравится. Но я могу экспериментировать с тем, что потенциально может не понравиться части аудитории. Левон по-разному заходил людям, но я бы не стал отменять эту рубрику только потому, что есть негативные комментарии. Как и любую другую рубрику. В этом отношении я, наверное, готов расширять границы.

На каком-то этапе я практически полностью отдал Игорю заголовки подкаста и решил смириться с любым вариантом, который он предложит. Он их делал в более художественном ключе, а не классическом ютубном или Спортсовском. Игорь меня превосходит во владении русским языком. И даже если это где-то кричаще, провокационно, я готов с этим смириться.

– Бывает, что ты злишься на Порошина?

– Точно нет. Я могу злиться на себя. Если мне показалось, что Игорь что-то подал не так, а я не отбил заход, не дал правильный контекст, то это моя вина, а не собеседника. И да, у нас есть правило, что мы ничего не вырезаем, за исключением совсем организационных моментов. Хотя на старте мы пытались вписываться в какой-то хрон, что-то подрезать, но поняли, что аудитории скорее нравится наш длинный тайминг. В рамках этого правила немного странно злиться на собеседника, а не на себя.

– Ты сказал, что подкаст несколько раз мог сдуться. Из-за чего?

– Мы достаточно долго записывали подкаст, тратили на него время, средства. На первых порах какой-то ресурс все-таки уходил – мы платили за студию, за монтаж. И у нас долго не было вообще никаких финансовых стимулов его делать. Можно долго рассуждать, не является ли стимулом сама аудитория, но какое-то время он делался даже не в ноль, а в убыток.

Не хочу искаженно пересказывать, но подкаст заставлял Игоря погружаться в футбол и смотреть больше матчей, чем если бы подкаста не было. Это время он мог тратить на другие активности. В моем случае было немного иначе, потому что я и так смотрел и читал все, что мы обсуждаем в подкасте.

Можно сформулировать, что если у нас до сих пор нет рекламы, мы недостаточно хорошо работаем, надо работать лучше. Можно сформулировать, что у нас есть аудитория, и абсолютно нормально попросить у нее средств, чтобы хотя бы выйти в ноль. Мне такой подход казался где-то неловким. В этом у нас появились разногласия. Я считал, что нужно работать, пока не появится полноценная реклама. Думал, что проблема в нас, а не в том, что нас недооценивают. Я могу исказить позицию Игоря, но глобально этот спор выглядел так.

Обсуждался и аналогичный пример этой проблемы: нужно ли нам закрывать подкаст и делать его под ключ для самой лояльной аудитории? Или нужно расширять аудиторию, даже если мы не получаем прямых выгод? Каждый раз, когда у нас возникал подобный спор, у меня была своя позиция, но я понимал и позицию Игоря.

– Сейчас вы довольны суммой, которую приносят донаты?

– Я – да. Мне это не особо принципиально. Скорее принципиально как еще один ориентир или комплимент нашей работе. Даже из донатов получается покрывать все затраты на подкаст, находиться в каком-то плюсе. В последнее время разговоров на эту тему не было. Наоборот, можно было заметить, что у нас в «Катарсисе» есть и спонсор, и картинка. Мы движемся в сторону подкаста с элементами шоу. При этом не утратив старых элементов, в том числе регулярности.

Мне кажется, кризисные точки пройдены.

– Многие не очень любят Порошина, в том числе в комментариях на Спортсе. А можешь назвать его качества, которыми ты или восхищаешься, или просто уважаешь?

– Первое что приходит в голову – то, как он владеет русским языком. Наверное, это можно назвать белой завистью. Потому что я отлично понимаю свои языковые таланты – и в текстах, и в других форматах. Я беру другим. Мне кажется, круг людей, которые могут писать хорошие материалы, основанные именно на управлении языком, очень ограничен. Когда многие пытаются идти этим путем, выглядят смешно. А Игорь в этом амплуа входит в топ. И не только в спортивной журналистике.

Я сказал про зависть. Не совсем уверен, что хотел бы писать такие тексты, я доволен тем, что у меня выходит, но какие-то элементы мог бы позаимствовать.

– Вы общаетесь за пределами подкаста? Можете сходить в бар?

– Надо понимать стартовые условия: я очень плохо поддерживаю отношения с людьми. Не пишу «Привет, как дела?». Я этим не горжусь, это скорее недостаток. Но я так почему-то не могу, не получается. Если нужно чем-то помочь или обсудить реальный вопрос, то считаю себя неплохим другом и товарищем. Но круг моих друзей достаточно ограничен.

Мы с Игорем несколько раз смотрели футбол. Предлагал Игорь, это было достаточно давно, когда еще «Ювентус» и «Наполи» боролись за чемпионство. Мы ходили в «Лигу Пап», мне запомнилось, что Игорь очень рьяно болел за «Наполи». Потом, мне кажется, я слишком часто начал отказываться, интересные матчи накладывались на рабочие задания. И на каком-то этапе мы перестали встречаться.

Наверное, наши отношения построены в первую очередь вокруг подкаста. Но все равно достаточно теплые. Мы очень хорошо и спокойно общаемся вне кадра.

– Ты как-то говорил, что вы общаетесь на Вы. Все еще так?

– Да, на Вы. Уже столько лет… Мне кажется, мы так к этому привыкли, что не хочется рушить эту коммуникацию в подкасте. Потому что это уже стало фишкой. И мы как-то не предлагаем друг другу перейти на Ты.

В жизни тоже на Вы, и это уже не кажется чем-то противоестественным. Я с этим вопросом не пристаю, потому что у нас серьезная разница в возрасте, Игорь старше.

«Наша комментаторская школа больна синдромом Уткина». Вадим больше любит репортажи на английском – за концентрацию на игре

– Как ты себя оцениваешь как комментатора?

– Я отлично понимаю, что язык – не моя сильная сторона. Но в то же время я немножко прибавляю, когда оказываюсь в комментаторской кабине. Это идеальная среда. Всегда, если что-то идет не так, можешь просто переключиться на поле. Так тебе легче говорить. Конечно, на фоне настоящих комментаторов это большой минус. И у меня по меркам настоящих комментаторов выделяется безэмоциональность, посредственная речь.

Если говорить о плюсах и конкурентных преимуществах, то я могу подмечать детали матча. То, для чего в Англии существует роль комментатора-эксперта, который вступает в моменты и дает экспертизу онлайн. Мне кажется, я могу давать экспертизу на достойном для российского телевидения уровне. Но надо уточнить, что это немного связано с кризисом профессии. Во-первых, пока далеко не всем очевидно, что есть такая комментаторская роль. Многие думают, что когда комментируют два человека, у них одинаковые задачи. Во-вторых, нужно понимать, что обычно эту роль в Англии выполняют бывшие футболисты. И не просто кто-нибудь, а люди с регалиями, которые к тому же переквалифицировались в другую профессию, поработали над речью.

В России я не единственный журналист, кому предлагали комментировать матчи. Это говорит о том, что не хватает людей, которые бы в этой роли выступали качественно и стабильно. Среди футболистов не хватает тех, кто действительно любит футбол, готов смотреть много матчей, воспринимать фидбэк и адаптироваться под нужды аудитории.

Понятно, что есть исключения. Карпин и Слуцкий в этой роли безупречны. Есть Аршавин, который кажется самородком. Может, это связано с тем, что он был в Англии и смотрел, как это устроено на Sky Sports. Может, это чистый природный дар. У него есть простое правило: он может ответить, что не видел или не знает. Это очень важно, потому что многие эксперты лепят отсебятину, когда или не видели, или не знают. Аршавин либо знает и говорит неочевидные вещи для зрителя, либо признается, что не знает. Но я не уверен, что он видит себя как комментатора

– Как тебе в целом уровень комментаторов в России? Интересно, потому что ты постоянно смотришь английские каналы, и можешь сравнивать.

– Мне кажется, что российская комментаторская школа больна синдромом Василия Уткина. Он очень сильно определил следующее поколение комментаторов. Может, это повлияло и на тех, кто с ним из одного поколения. Он очень хорошо играет с языком и часто делает из комментария стороннее шоу. Он в этом талантлив. Но очень многие другие комментаторы, которые сформированы под его влиянием, пытаются делать то же самое, но не настолько хороши в этом. А эта манера работает, только если ты действительно грандиозно владеешь словом. Когда ты просто на хорошем уровне, это превращается в самолюбование. Мне такая манера неблизка.

Английский комментарий нравится намного больше. Там не стараются генерировать мемы и не уходят в рассуждения, чтобы показать уникальную степень погруженности в жизнь футболистов. Или рассказать очередную неизвестную историю, которую ты уже в своих матчах рассказал пять раз. В Англии есть то, что называется «гонять мяч». Но это делают качественно. То, как в Англии гоняют мяч, погружает тебя в ощущение того, что ты каждую секунду в центре события. Так умеют работать очень немногие российские комментаторы. Даже, наверное, многие выбирают так НЕ работать. Больше всего меня бесит, когда они вместо того, чтобы гонять мяч и быть с нами в игре, уходят в сторонние дебри. А когда все-таки начинают гонять мяч, кажется, что уровень российских комментаторов не очень высокий.

Помимо этих системных проблем, есть еще степень вкусовщины. Мне нравится, как комментируют Минин и Кривохарченко. Несмотря на то, что у Кривохарченко тоже часто были мемы (а он может быть талантлив в этом направлении), у него все равно манера ближе к европейской. Плюс они очень хорошо могут анализировать в режиме онлайн.

Остальные не попадают в меня как зрителя. Но я склонен объяснять это проблемой школы, а не проблемой людей. И я отлично понимаю, что школу не поменять по щелчку пальцев. Школа – это то, к чему привыкла аудитория, у этого есть спрос. Спроси у другого человека, и он скажет, что ему нравится, когда комментатор травит истории. Ему может быть скучно смотреть чисто футбол. И он тоже будет прав.

– Минин и Кривохарченко тебе нравятся. Кто не нравится? Я не про нейтральное отношение, а именно про тех, кого ты не можешь слушать.

– Возникнет ощущение, что я никого не хочу обидеть, но нет такого, что я услышал комментатора, и сразу его вырубаю. Но бывает, что комментатор повторяет вещь, которая показывает пробелы в матчасти, и хочется вырубить. То есть не из-за того, что он бесит тебя априори, а из-за того, что начинает бесить степенью невежества, неподготовленности уже по ходу матча. Из известных чаще всего отказывался от Трушечкина и Елагина.

– Какой канал или какого комментатора нужно включить человеку с хорошим английским, чтобы послушать другую школу?

– Канал Sky Sports, любой матч с комментарием Гари Невилла. Каррагер все-таки чаще мелькает в своих программах, а Невилл выступает именно как комментатор. Мне очень нравится, как он работает: делает и шоу, и анализ. Очень иронично, что как раз сейчас Гари отработал матч «МЮ» против «Арсенала», и, по мнению болельщиков, отработал его действительно против «Арсенала». Его травят, запустили петицию об отстранении от игр «Арсенала». Но я считаю, что даже в этом матче он был на высоте. Многих взбесило, что он считает, что у «Сити» все равно больше шансов на чемпионство, но мне интереснее не прогнозы, а его разборы эпизодов. И здесь он невероятно объективен, очень хороший уровень.

Как будет меняться тактическая аналитика? Вадим видит три интересные развилки

– Когда в тактической аналитике появится что-то новое? Она вообще будет меняться в ближайшее время?

– Мне кажется, есть несколько развилок. Первая – очевидная, она уже кое-где началась. Бо́льшая специализация. Например, на The Athletic уже есть четкое разделение аналитических авторов – одни больше про статистику, другие – про тактику. В классической интерпретации, даже у нас на сайте, тексты включают и то и другое. Там могут быть и таблички, и эпизоды.

Плюс разделения в том, что человек, который работает со статистикой, как правило, не просто роется в табличках, к которым имеет все доступы, но еще и сам может программировать. Это человек с бэкграундом, которого достаточно, чтобы работать в аналитическом отделе клуба. По-моему, один из авторов The Athletic раньше программировал для аналитического отдела клуба АПЛ.

Тактикам, особенно новым, чтобы тоже быть актуальными, нужно будет повысить свой уровень. Один из очевидных ходов – тренерская квалификация. Понятно, что не всегда есть корреляция между уровнем понимания и наличием бумажки. Но, возможно, мы увидим больше людей, которые берут не только тем, что хорошо пишут и объясняют футбол, но еще и обладают такой регалией. Это дает преимущества медиа: может быть, человек на молодежном уровне поработал с игроком, который сейчас пробивается в основу «Сити».

Но это только развилка. Сейчас идет судебный процесс, игроки возмутились, что статистические компании без их разрешения собирают данные. Если вдруг он завершится тем, что данные закроются и их смогут собирать только внутри клубов, мы увидим большой шаг назад. С точки зрения осмысления и объяснения футбола. Да и клубам будет тяжелее, потому что придется многие вещи, которые сейчас можно у кого-то закупать, собирать самостоятельно.

Другая потенциальная развилка – телевизионные права. Здесь все сводится к тому, дойдем ли мы в точку, где лиги позволят использовать хайлайты с определенной разрисовкой. Если да, это будет новым жанром. Сейчас же в футболе это карается намного сильнее, чем в любой другой сфере. Люди спокойно делают обзоры фильмов, их очень редко блокируют. И, как правило, только из-за чьих-то обидок, что считается дурным тоном.

Лиги получают основной доход в онлайне – за счет этого права стоят так дорого. И лиги могут осознать, что не очень правильно держаться за картинку уже после того, как она прошла в прямом эфире. Что означает использование контента уже после эфира? Во-первых, это определенная переработка, поскольку ты добавляешь и свое содержание, и свою разрисовку. Это не просто воровство и сбор просмотров за счет телекомпании. Конечно, главный бенефициар конкретного видео – ты сам. Но если смотреть на это шире, то тысячи людей, которые делают видео по твоей лиге, предлагают смотреть и любить именно ее.

Такие процессы сделают лигу популярнее. Большая популярность – больше людей смотрят прямые трансляции. Больше смотрят – больше денег зарабатывает лига. Пока такую цепочку не выстроили. Может, в этом есть какой-то изъян и я не прав.

И смежная штука. Не столько моя идея, сколько я слышал о ней. Относительно в недалеком будущем комментарий станет индивидуальным. То есть человеку, которые не работает на компанию, дают картинку, и он показывает ее на свою аудиторию. И хоть 200 людей могут одновременно комментировать один и тот же матч, и зрители между ними могут выбирать. Если мы к такому придем, одним из жанров станет тактический комментарий.

– Ты говорил, что тебя обижает, когда спрашивают, не хочешь ли ты поработать в футбольном клубе. Ничего не изменилось?

– Мне кажется, это обижает нашу профессию. Ее воспринимают не как самостоятельную единицу, где ты пишешь о футболе и должен улучшать рисерч, примеры, доступность, подачу. От тебя не это требуют, а как будто спрашивают: «Ну когда уже к настоящей работе приступишь?»

Мне нравится, что я получаю фидбэк, который в клубе можно не получать вообще. Многие в клубах делают работу или в стол, или с сомнительной отдачей. Конечно, никогда не говори никогда. Но мне очень нравится то, что я сейчас делаю. Понятно, что работа в клубе в каком-то контексте может привлечь сильнее, но я не из тех, кто ставит себе такую цель конечной и готов согласиться на любую подобную работу.

Если говорить об апдейтах, мне несколько раз поступали предложения, которые можно назвать внештатной консультацией. Разобрать вопрос, который интересен клубу, отправить свое видение. На такие предложения я соглашался. Но это не противоречит моей основной работе.

– Это были клубы РПЛ?

– В том числе.

– Как ты реагируешь на такие слова: «Да он ведь даже в футбол на нормальном уровне не играл, а разбирает матчи»?

– Во-первых, для меня содержание в любой теме важнее личности спикера. Сама претензия к личности выдает в критикующем неспособность сказать что-то по сути, ведь атаковать и разбить тезис, если в нем содержится ошибка или неточность, намного эффективнее и нагляднее. Видимо, в силу каких-то причин это сделать не получается. Приходится атаковать бэкграунд человека, который тезис предложил.

Во-вторых, вообще без проблем признаю, что вопрос логичен и интуитивно рождается. При прочих равных человек предпочел бы получать хорошее содержание от экс-футболистов или тренеров. То, что я (человек со страстью к просмотру футбола, определенным уровнем внимательности и некоторой базой знаний на тему) возможен в этом жанре – в первую очередь недоработка этих самых футболистов и тренеров. Кто-то просто не любит футбол как зритель, не смотрит его и потом рождает банальности; кто-то любит, замечает детали, но не может их качественно описать; кто-то крут во всем, но ему просто не интересны условия, которые предлагают медиа.

Все факторы есть, но в первую очередь это лень экс-профи и нехватка между ними конкуренции.

В-третьих, я понимаю ограничения своей экспертизы. Я могу в меру внимательности, умения работать с данными и полученных из открытых источников знаний проанализировать некоторые тактические тенденции и детали. Технические приемы я почти не разбираю.

Благо футбол, как завещал один из самых технически одаренных игроков в истории Йохан Кройфф, – игра пространства и времени, а не голых технических приемов. Манипулируя этими двумя основополагающими вещами, можно играть лучше технически более сильных оппонентов. То есть в любом матче есть много почвы для анализа, даже без погружения в детали техники. Чтобы ее анализировать, пожалуй, действительно нужно поиграть на хорошем уровне. И даже тогда важно не просто разбрасываться штампами «хороший/плохой», а приводить конкретику в тезисах и оценивать ее состоятельность.

Вадим пьет воду Evian, меняет айфон раз в три-четыре года и безразличен к брендам одежды

– У тебя появляется два-три часа без футбола. Что делаешь?

– Могу что-то почитать, послушать музыку, посмотреть фильм. Время без футбола я бы тоже уделил потреблению контента, просто не на футбольную тематику. Футбольные тексты я всегда читаю внимательно, глубоко погружаюсь в информацию. А по другим темам, как правило, слушаю подкасты и смотрю видео. Часто включаю фоном.

– А можешь пойти в кино или театр?

– Я просто подумал, что бы я сейчас мог посмотреть в кино, ха-ха. «Чебурашку», наверное.

Я бы предпочел посмотреть кино дома. Сейчас даже новые вещи появляются в стриминговых сервисах. Мне так удобно.

– А сходить в бар с друзьями? Сколько раз в месяц такое может быть?

– В месяц может ни разу. Скорее надо говорить про три месяца. Раз в три месяца может случиться, да. Это больше зависит от других людей. Я уже упомянул, что я не тот, кто спросит «Как дела?». Но если есть возможность, все удачно совпадает, то откликаюсь на такие предложения.

– Что тебе, кроме футбола, приносит удовольствие?

– Два варианта. Первый: снова могу сослаться на беговую дорожку. Мне кажется, это хорошая штука, которая помогает лучше себя чувствовать и отдыхать разумом. Вторая: чтение на конкретную тему. Мне очень интересно читать про когнитивные искажения во всех проявлениях. Читать о том, как работает наш мозг, как он нас может периодически обманывать, как себя проверять. В футболе это тоже можно применять.

База – это две книги Даниэля Канемана («Думай медленно, решай быстро» и «Шум»). Первая – про наши ошибки мышления и когнитивные искажения. Вторая – про статистический шум, про рандомные погрешности в наших оценках в тех сферах, где по идее особенно ценится точность.

Канеман – крутейший. Психолог, взявший нобелевскую премию в экономике. Нравится не только, что он вскрывает и объясняет ошибки мышления, из-за которых мы все периодически бываем идиотами, но и его тон. Однажды его попросили описать себя пятью словами. Ответ: «Бесконечно завороженный работой человеческого мозга». У него нет высокомерия, хотя прямая специальность – систематизация человеческой глупости, непоследовательности и порой нелепости. Для него это любимый предмет исследования, а не способ подловить или унизить.

Есть еще хорошая книга от автора «Манибола» Майкла Льюиса – The Undoing Project. Там тоже раскрывается тема когнитивных искажений, но эта книга больше про самих Канемана и его коллегу Амоса Тверски – не только про результаты исследования, а про биографию. Отлично заходит, когда после первых двух понимаешь масштаб работ Канемана.

Еще один маст этого направления – Нассим Талеб («Черный лебедь», «Одураченные случайностью», «Антихрупкость»). Он сильно отличается от Канемана. Как раз очень высокомерный. Его книги не столько про объяснения когнитивных искажений, сколько про разъяснение на конкретных примерах. Менее академические, более субъективные, но весьма точные.

Чуть более узкие по тематике, но крутые по содержанию книги у Александра Панчина – там борьба с конкретными заблуждениями (эзотерика, вред ГМО), а не с мышлением, которое их рождает.

– Тебе важно быть лучше себя вчерашнего?

– Хороший вопрос. Соблазнительный ответ – да. Но я так задачу не формулировал. Если уходить в категории, которые мне кажутся пафосными, то я бы сказал, что мне доставляет удовольствие ложиться спать с ощущением, что я истощен и выложился полностью. Наверное, ото дня в день мало что меняется, но иногда ты можешь понять, что что-то пошло не так, что ты ленился. И эта неудовлетворенность чувствуется, когда ложишься спать.

– Ты ощущаешь одиночество?

– Я ощущаю одиночество, когда меня спрашивают, ощущаю ли я одиночество. Если рационально сопоставить, то ощущаю. Я много времени работаю дома. Даже когда не работаю, предпочитаю отдых, которым можно наслаждаться из дома.

Наверное, я такой современный тип одинокого человека. Который, с одной стороны, может считаться одиноким. Но с другой, если посмотреть, сколько общения (не только живого) возникает за день, то уже и не кажется таким одиноким.

И далее уже вопрос: это со мной что-то не так или времена меняются? Наверное, и то и другое.

– Ты ищешь отношения? У тебя есть тиндер?

– Нет, отношения не ищу, тиндера у меня нет. Если как-то естественно получится, то можно. А если нет, то я еще сильно заряжен делать то, что делаю сейчас.

И еще неприятный фактор, который надо учитывать. Сейчас такое время, что не очень хочется находить, планировать. Слишком высокий уровень неопределенности.

– Ты неприхотливый человек?

– Можешь уточнить, что в это вкладывается?

– Нужно ли тебе покупать одежду дорогих брендов? Использовать только лучшую технику?

– Мне все равно, какая у меня одежда. Здесь меня можно назвать неприхотливым и даже безвкусным. Я и близко не обижусь.

Техника. Если ты каждый день работаешь за своим компьютером, тебе хочется, чтобы он был хорошим. Это отчасти прихотливость, отчасти рабочая необходимость. Я себя утешаю, что эти инвестиции на дистанции отобьются.

Может, такой пример позволит лучше понять степень прихотливости и статус в обществе. Из того, что я регулярно себе позволяю, хотя мог бы экономить, – это вода. Мне очень нравится вода Evian. Это, наверное, некоторого рода понт. Но больше ничего подобного за собой не замечал.

– Каждый год меняешь айфон?

– Нет, но я действительно предпочитаю айфон. Если покупаю, то беру из последней линейки. Не всегда мне нужен самый дорогой, с самой большой памятью. Но если покупаю, то новый.

Меняю, наверное, раз в три-четыре года.

– Ты говорил, что откладываешь деньги.

– Это подразумевает конечную цель, а я имел в виду, что мне хватает на жизнь, еще много остается. Но не могу сказать, что я на что-то коплю.

– Квартира, машина?

– Мне кажется, машина – это скорее бесполезная штука в Москве. Можно ездить на такси, на метро. Хотя водить я умею, в Дубае был такой опыт, периодически брал машину.

С квартирой тоже не совсем понятно. В каком месте, например, я хотел бы? Четкого желания пока нет.

***

– Ты счастливый человек?

– Да, очень.

– У тебя есть мечта?

– Глобальной, наверное, нет. Хорошо бы сохранить себя во всех отношениях – в ментальном, в рабочем. И не профукать ту мечту, которой я живу сейчас. Я серьезно отлично осознаю, как мне повезло с профессией.

Хотелось бы, чтобы фон у этого всего был другой. Это то, о чем сейчас мечтают миллиарды людей по всему миру. И я среди них.

Иллюстрации: Марина Семенова

Телеграм-каналы Вадима Лукомского и Вадима Кораблева 

Интервью с Юрием Семиным о жизни и футболе в глубинке

Историк Гридасов доказал, что Николай Старостин родился в 1902 году. Это очень важное событие для всего «Спартака»

Источник

Прочитали ? Поделитесь с друзьями. Спасибо!

Читайте также:

Загрузка...