Идеи успеха /
Советы А ведь этот нарочито-провокационный вопрос про прыжок с крыши мог быть челленджем от директора моей школы. А что, если он тогда бросил мне вызов? А я не повелась. Потому что просто не поняла. Вот и маюсь теперь, маюсь…
Мне 13. Я стою в кабинете директора школы, потупив взор. Мне есть, что сказать, мне сложно объясниться.
— Почему ты это сделала? – спрашивает директор. – Ты же умная девочка, почему ты ушла с урока математики, тем самым его сорвав.
— Потому что все ушли, — краснею я, понимая, как глупо звучит мое объяснение.
— Хмм… — вздохнул директор. – То есть, если все прыгнут с крыши, ты тоже сиганешь следом?
Тогда он специально прибегнул к тому заезженному примеру, «прыгнуть с крыши» стало именем нарицательных категории абсурдных действий. В мое детство это еще было смешно, потому что все понимали, что это неисполнимо, это сказано просто, для красного словца. Никто же и правда не собирался бросаться с крыши за компанию. Так думали мы. Тогда, в мое детство. Более того, в этом были уверены. А сейчас я не знаю.
Ведь у нас не было обратной связи. Мы просто говорили в пустоту, думая, что там, впереди, тупик и наши слова, брошенные случайно, где-то там затормозятся, бетонная стена их остановит. Знаете, а сейчас я не уверена, что этот умышленный вопрос про бессмысленность и абсурдность никогда не был реализован. Не уверена, что никто не воспринял это как челлендж и не прыгнул с крыши. Просто мы об этом не знали.
Сегодня о призыве присоединиться к челленджу, брошенному где-то в австралийском Брисбене, ты узнаешь к вечеру, а утром уже со свежими силами к нему присоединишься. Сейчас крамолу скажу, а не был ли вопрос директора моей школы призовом присоединиться к челленнджу? Мол, Аня, а тебе слабо прыгнуть с крыши? Конечно, сейчас я об этом не узнаю. Но…
Раньше мы называли это соревнованиями
А сегодня мир сходит с ума по челледжам. Раньше наши мамы и бабушки не знали, сколько женщин на самом деле по утрам делает гимнастику, которую показывали по телевизору. Сегодня же мы можем более-менее точно сказать: к челленджу по сбору заячьего помета присоединилось 160 млн человек. Может, потому что дело подхватили маркетологи? Именно поэтому челленджи из никому не интересной гимнастики по телевизору и пустых слов директора, сказанных в назидание, набрали веса и превратились в массовый психоз.
Если это так, умные ребята, которые манипулируют нами через такие вызовы, оседлали две главные идеи: мы хотим быть такими, как все, и мы хотим выделиться. Как это уравновешивается, спросит кто-то. Да никак, это взаимоисключающие формы бытия. Но мы об этом пока не знаем, поэтому и участвуем во всех предложенных забегах. Одновременно, чтобы выделиться и остаться в толпе. И кто-то этим успешно пользуется. Пока мы пытаемся собрать взаимоисключающее воедино и кому-то что-то доказать.
Почему мы с таким энтузиазмом участвуем в челленджах
Психологи выделяют две причины: хотим почувствовать единство, слиться с другими людьми и стать популярными. Это заводит, говорит Дженнифер Хеттема, доктор философии, клинический психолог, доцент кафедры семейной и общественной медицины Университета Нью-Мексико. Но тумблер может переключиться: сегодня ты вместе с активным миром помогаешь спасти тюленей, завтра с таким же азартом захочешь на раз-два проглотить 40 каких-то там пилюль. По таким же причинам: слиться со всеми и стать популярной. Об опасности челленджей говорит психолог Дженнифер Хеттема и не только она.
Наесться бенадрила и выложить все в интернет, сбросить презерватив, наполненный водой, на голову другу и смотреть, как кондом прилипнет к лицу и голове, закрыв несчастному глаза, рот и нос. Человек может задохнуться, но плевать, это же челлендж, тут главное быстро все снять и отправить в эфир. Съесть ложку корицы за минуту, съесть столько хот-догов, сколько осилишь за ту же минуту, спуститься и подняться по лестнице из ящиков для молока – вокруг нас уже запущено столько бестолковых вызовов, только успевай уворачиваться и не вестись.
Я согласна, что благодаря Ice Bucket Challenge мы узнали о боковом амиотрофическом склерозе. Хотя, мне кажется, только каждый пятый связал этот челлендж с болезнью – в основном все веселились, выливая на себя ведро холодной воды. Потому что нас тянет к трэш-видео, нам нужно что-то пожирнее, или что-то гэговое, или поэкстремальнее от badass, в конце концов.
Полезные челленджи работают?
Скорее всего, они тоже есть. Как-то я решила поучаствовать в литературном челлендже и прочитать 100 книг за год. Я люблю читать, мне это будет в радость, подумала и приступила. Но через месяц сдулась, потому что заметила, что мое качество постепенно переходит в количество. Я уже втихаря посматривала на количество страниц, прикидывала, за сколько эту книгу проглочу и выбирала вариант потоньше, а не тот «кирпичик», выхода которого ждала три года. Я проиграла, сдалась через два месяца и ушла на скамейку запасных. Но вести список прочитанного на гудридзе не перестала и о, чудо! – даже не участвуя в челлендже за тот год я прочитала чуть больше ста книг. Тот вызов меня не подстегнул, скорее наоборот, продолжив читать под его знаменем, я бы проиграла, потому что была бы начитана книгами «чтоб потоньше».
Есть челленджи, которые связаны с благотворительностью. Опять же у меня возникает вопрос: а как это можно связать? Мы стали такими закостенелыми, что на нас не действует обычное человеческое слово «помоги»? Это слишком просто для нас, нам нужен экшн – прыгнуть в лужу с девятого этажа, всю кухню наполнить гелиевыми шарами, зацепиться за троллейбус и проехать три остановки?.. Мы готовы помочь, но при этом обязательно заявить об этом: поставить плюсик в комментариях, мол, деньги на счет перевела, снять ролик, написать пространный пост… Мы готовы помогать, но взамен потребуем чуть популярности для себя.
Я свою ограниченность понимаю. А вы?
А вообще, челлендж – это чтобы проверить себя, доказать себе, что ты еще ого-го, скажет мне кто-то. И будет, конечно же, прав. Только мне приходит в голову фраза Фрэнка Хониккера из «Колыбели для кошки» Курта Воннегута: «Зрелость, как я понимаю, — это способность осознавать предел своих возможностей». «Я свою ограниченность понимаю. А вы?» — добавил он чуть позже. Вам, правда, нужны вызовы, чтобы понять предел своих возможностей? Я понимаю, это нужно в 16, во-первых, чтобы покуражиться, а во-вторых, чтобы тот мальчик увидел, как легко ты пошла на «слабо?». Но в 35… Или 35 — это еще не зрелость?
Мне нравится пословица «Делай добро и бросай его в воду». К сожалению, не знаю, какому народу она принадлежит. На моих глазах ее приписывали и индейцам, и болгарам. Чья бы она они была, суть не изменилась: совершай добрые дела и не хвастай ими, а просто молча бросай их в воду, чтобы пошли круги и запустилась реакция доброты. Только что подумала: а что, если это и есть челлендж? Тогда из этого процесса нужно убрать слово «молча». А оно тут ключевое. Что же делать? Какой-то замкнутый круг получается. Мы хотим выделиться, стать популярными или же почувствовать единство, быть как все? И пока этот вопрос решается, нам жизнь столько вызовов бросает, хоть бы с ними разобраться.
Автор: Анна Иваненко
Источник